Часть 2.

«Крик журавля». Часть 3.

— Спасибо за оказанное доверие, оправдаю, не подведу, благодарю, — ответил Олег с той же торжественностью в голосе, которая прозвучала у Евгения.

— Только давайте курнём, хлопцы, перед марш-броском через эти просторы. Да и ноги пусть немного улыбнутся, а то гудят, как паровоз на перегоне.

— Это можно, — и Евгений, не обращая внимания ни на кого, скинув рюкзак, изображая не то раненого, не то убитого, повалился на траву.

— Смотри, смотри мужики, журавли, — неожиданно закричал Женька, распластавшись по полю и тыча в небо вытянутой рукой. Практически одновременно с его криком мы услыхали журавлиное «курлы».

— Два! Они всегда парами летают, — не опуская руку, озвучивал Евгений.

— Не всегда. Бывает и по-одному. Сам видел, — задрав голову и прикрывая глаза от невесть откуда появившегося солнца, ответил Олег.

— Вот, что ребятки, — нарушил молчание Олег, – я вам в нагрузку рюкзак оставлю, хотите с собой в лагерь захватите, лень — так вон под той осиной оставьте – сам заберу, а я на наш раскоп. Сдаётся мне, что не всё мы доделали.

— Вот тебе бабка и Юрьев день, — разразился замечанием Женька. — Чего это мы там не доделали? А?

— Не знаю, но то, что журавля два было — это все видели или я один?

— Два, конечно. Один только высоко в небе, а этот прям перед нами, песни пел. И что с того? — задался вопросом Евгений.

— А то, что можете меня считать совсем чокнутым, но только тот, что высоко в небе, это как бы… ну проще, он у нас в пакетах сейчас. У нас солдат, а журавль — это вроде как душа его. А к нам спускался и звал нас — так это душа солдата звала нас, короче, вернуться. Видели, куда он полетел?

— В лес полетел, откуда и вылетел, — с непониманием вставил Женька.

— То-то и оно. В лес, из которого мы вышли. В сторону нашего раскопа, значит. Тут мужики вот какая штука...

— Ерунда вроде как, — рассказывал Олег, — байка, ещё со времён войны про души солдатские в журавлей обернувшиеся, но с недавних пор усомнился я в её сказочности. Денёк тогда выдался, не сказать, что жаркий, не холодный, в общем. А на поле работать, когда ветерка нет, как типа в пустыню Гоби попадаешь, без дождя от трусов до ремня взмокаешь. И как нарочно, сплошной добор. И уйти не уйдёшь, не ткнёшь щупом и сотни раз, как обязательно на кость попадаешь, но сколько не рылся около обнаруженного – нет продолжения. Поле-то перепашке подверглось. Его вместе с останками, солдатиками поверх земли лежащими, тогда перепахали. Кости часто плугом резанные достаёшь, а за то, что их растащило плугом да бороной — и говорить не приходится.
 
Встречается конечно и «классика», и не очень растасканные – но это редко, хотя и сам несколько раз подымал. Но в тот день, что-то сплошной добор. В пакете почти за семь часов работы восемь фрагментов от берцовых костей, да три плеча, причём все левые. Я уже в сторону лагеря потихоньку путь держал, но по привычке, как водится, иду – тыкаю. Слышу тюк! Камней в поле не много, ну думаю, везёт сегодня на доборы мне. Лопаткой подкопнул землицу, приподнял, гляжу часть руки, прямо из земли торчит и сохран не плохой вроде. Устал тогда я к этому моменту, думаю, присяду, перекурю, а затем уж останки извлеку — и до лагеря, всё равно добор. Только я так подумал, как прямо надо мной «курлы-курлы». Я, от неожиданности, аж прямо у ямки этой с рукой на задницу сел. Голову задираю, вижу, журавль кружит. Кружит и кричит.
 
Вот ты, Женёк, говоришь, парами они только летают. И я за это слыхал, что они вроде лебедей, только парами. А этот, братцы, один. Он один — и я на поле один. Я всю башку извертел, один он был и вроде как кричать, кроме как мне, ему боле некому. Да я поначалу и значения этому как-то не особо придал. Отдыхать, правда, не стал. Закурить — закурил, ну и куря, останки руки достаю и дальше ковыряюсь. Ковыряюсь, а в голове, ну точно, очередной добор, нет рядом ничего, я и влево и вправо, и туда и сюда – пусто, одним словом. Я и про журавля-то забыл, ну птица, ну красивая, а мне что с того, я не орнитолог. Только я было уже собрался бросить всё, да в лагерь топать, как слышу, кричит этот журавль снова. Только кричит он уже не с неба, а приземлился и с поля кричит. Я приподнялся, гляжу на него, а он в метрах тридцати стоит, кричит и головой не то кивает, не то на землю указывает. Тут меня и озарило, а не сторону ли он мне указывает, в которую копать нужно. Бред вроде как, с птицей вот так общаться, а сам того не понимая, делаю два шага в его сторону и лопату втыкаю. Как только в землю совок лопаты загнал, журавль прокричал что-то, и, взлетев, улетел. Думайте, что хотите, но когда я вывернул лопатой землю, из выкопанного куска земли торчало плечо. А дальше весь боец, как на картинке – «верховой» в поле, вот только часть руки при пахоте видимо, оттащило. А за журавлей я теперь, чем больше про тот случай вспоминаю, тем больше мне сдаётся, что так оно и есть, это я за души солдатские. Кто-то мне про похожий случай рассказывал, но я тогда с иронией отнёсся, а теперь, когда сам вот так встретился…

Продолжение следует...