Заведующий литературной частью театра Александр Воронов побеседовал с художником-постановщиком спектакля Юттой Роттэ.

— ГИТИС, факультет сценографии, мастерская Станислава Фёдоровича Морозова и Анатолия Владимировича Ледуховского.

— Так получилось, что спустя год после выпуска я пришла в ГИТИС, мой мастер, Станислав Фёдорович, как раз разговаривал с Владимиром Вячеславовичем о поиске художника на его спектакль. Совершенно случайно совпало время и место.

— Где Вы раньше оформляли спектакли, в каких городах?

— В Ижевске, Великом Новгороде, Димитровграде, Самаре, несколько спектаклей я сделала в Кургане. Работала в театре на Таганке в рамках режиссёрской лаборатории «Репетиции». Во время студенчества совместно с однокурсниками работала в Домашнем театре в Доме Щепкина под руководством А.В. Ледуховского.

— Да, я стараюсь находить время для живописи и графики, но это очень сложно совмещать с работой в театре.

— У Вас театральная семья?

— Нет, скорее музыкальная.

— Как я выбрала ГИТИС? До ГИТИСа я училась в художественном училище по специальности дизайнер интерьера. Постепенно стало ясно, что мои работы ближе к театру, чем к дизайну. Как-то сформировалась мысль о поступлении в театральный ВУЗ. Потом состоялось знакомство с ГИТИСом и с моим будущим мастером. Мне понравилось на факультете сценографии, очень захотелось вернуться и учиться именно там.

— Нет, я дважды оформляла спектакли по пьесе А.Н. Островского «Женитьба Бальзаминова». Один из моих самых любимых спектаклей уже 6 лет идет в русском драматическом театре города Ижевска. Спектакль поставил Артём Галушин, выпускник мастерской Евгения Борисовича Каменьковича. Именно он открыл для меня Островского, показав, что Островский – живой, ни в коем случае не пыльный и не архаичный. Другой спектакль с тем же названием идёт в театре города Кургана. Я люблю пьесы Островского, над многими мне бы хотелось работать. А вообще, каждый спектакль – это экзамен, и всегда бывают разные мнения. Если говорят: это не Островский, не Шекспир или не Чехов, я отношусь к этим словам спокойно. У каждого человека своё субъективное представление о том, каким должен быть спектакль по той или иной пьесе. Я не могу сказать, что мы «осовремениваем» Островского, не люблю выражение «осовремененная классика». Классика – это то, что не нуждается в «осовременивании». Пьеса Островского жива, потому, что проблематика и узнаваемость понятны нашему сегодняшнему зрителю. Эта история старая, но она знакома, близка и современна.

— Решение появилось в беседах с режиссёром. Мы старались создать живое, «дышащее» пространство, из которого органично родится действие.

— Да, конечно!

— Владимир Вячеславович – вдумчивый, к тексту относится бережно, у меня с ним никаких разногласий нет. Мы легко понимаем друг друга.

— Как Вам наш театр?

— Мне здесь очень нравится. Честно. Хороший коллектив, люди, с кем удалось пообщаться, оставили о себе самые приятные и хорошие впечатления. Театром в Кинешме приятно удивлена. Несмотря на отсутствие возможности изготовить какие-то дорогие декорации, несмотря на все сложности и безденежье, я была поражена людьми, работающими здесь. Понравились цеха, службы и люди, это очень важно. Во второй свой приезд я ехала сюда с радостью. Такое редко где бывает. Что у нас получится, я пока не знаю, но думаю, что спектакль удастся. Очень надеюсь на это и очень волнуюсь.

— Спасибо.