Режиссер «Маленьких трагедий» Александр Орлов рассказал о будущей постановке Кинешемского театра

Александр Орлов режиссер-постановщик спектакля «Маленькие трагедии»по А.С. Пушкину поделился впечатлениями о работе в Кинешемском театре, актерах и рассказал, с какими мыслями подходит к постановке премьеры. Интервью провел Александр Воронов.

— Александр Евгеньевич, Вы репетируете в нашем театре спектакль по Пушкину «Маленькие трагедии». О чем он будет? «Маленькие трагедии» ставили неоднократно. Поэтому есть невольная зависимость от прежних постановок. Даже если намеренно уходить, «не замечать» то, что ставилось до Вас, это уже не свобода. Как Вы выходите из этого положения?

— Не скрою, что взялся за очень опасный материал. На протяжении длительного времени «Маленькие трагедии» ставились как обыкновенные новеллы, бытовые или социальные истории. В действительности они написаны, как философские притчи, в символической форме раскрывающие важнейшие общечеловеческие вопросы, вопросы системы ценностей, вопросы отношения к идеалам, что отмечала даже Анна Ахматова. Вопрос жизни и смерти, вопрос праздника жизни смертным человеком как пути к победе над смертью, право на наследство несокрушимого могущества, вопрос передачи тайны творческого откровения от учителя ученику и ответственность за него, посвящение смертью, как проверка готовности к принятию истины, любовь, освобождающая от рабского поклонения мертвому прошлому даже ценой жизни. Это будет спектакль контрастов, спектакль противоречий, которые никогда не разрешатся, пока жив человек, но именно они помогают нам стать более человечными, более искренними, это мистерии ведущие к свету. Но мистериальная драматургия требует иного подхода к постановке, что я и взял за основу.

— Интересно, а чуть подробнее?

— В годы социализма режиссер, выбрав такое прочтение, столкнулся бы с большим количеством препятствий со стороны власти, со стороны общества, со стороны социального взгляда. После перестройки по инерции стратегия постановки произведения как обычных историй с акцентом на взаимоотношения продолжалась. Более того, «Маленькие трагедии» за это время обросли множеством чуждых для современного театра шаблонов.

Первый шаблон в том, что трагедия «Моцарт и Сальери» –это какая-то банальная история, в которой Сальери из зависти травит Моцарта, что унижает достоинство обоих гениев. Известно, что Сальери пожизненно был покровителем Моцарта. Однажды Сальери ходатайствовал о назначении Моцарта на должность заместителя капельмейстера королевской капеллы, но даже протекция Сальери не помогла Моцарту. Сальери был намного популярнее Моцарта и имел самую высокую для музыканта должность. Ученики Сальери – Бетховен и Шуберт, да еще десяток других великих… 

Стоит задуматься, о чем же пишет Пушкин на самом деле. А Скупой рыцарь? И снова шаблон, что Барон старый жадина, выживший из ума. Все внимание публики направлялось режиссерами на его скупость. Традиционный психологический театр здесь не годится, не годятся и многие его приемы, так как уводят в область бытовых отношений. Решение ставить «Маленькие трагедии» как притчу, мистерию, а не как обычную историю, само по себе освобождает от необходимости быть попугаем, блеющим голосом овцы.

Второе. Мало кто придавал значение самому названию. Для того чтобы поставить пьесу, надо, во-первых, прочитать имя автора, во-вторых, название произведения, в-третьих, определиться, кто ты сам в момент постановки: обыватель, гражданин, художник, творец, философ? Имя автора известно, Пушкин – великий поэт, великий певец свободы великого народа. Мы знаем, что всю жизнь он хотел написать что-то масштабное про Пугачева, но власть постоянно мешала ему, не давала это осуществить. Свою же внутреннюю свободу Пушкин никогда не терял, был ей верен и ее воспевал. Прикоснувшись к любому произведению Пушкина, мы должны понимать, что это в первую очередь гимн свободы, мистерия, ведомая духом свободы. И главное, в процессе работы над произведением этот дух не потерять, принять этот дух и остаться верным ему до конца постановки, что и значит следовать за Пушкиным.

Теперь о названии. Что за название «Маленькие трагедии»? Обратите внимание: в названии странная нестыковка – маленькие трагедии – оксюморон. Трагедией изначально называлось произведение, в котором присутствовала битва богов. В основе понятия – столкновение великого с великим. Тогда может ли быть трагедия маленькой? Оксюморон не только в названии всего произведения, но и в названии частей. Например, «скупой рыцарь». Либо рыцарский дух, либо скупость – одно из двух. Загадка Пушкина – как нужно проявить скупость, чтобы она не только не умалила рыцарский дух, а подчеркнула его? И так в каждой части.

Дальше, «Пир во время чумы». Что такое пир во время чумы, для чего этот пир, почему пир и что такое чума в этом случае? Что же здесь воспевает Пушкин? Дух какой свободы он воспевает в гимне чумы, который является кульминацией? Свободы ОТ или свободы ДЛЯ?! Чума сегодня – это атмосфера наступающего невежества, безграмотности и вместе с тем наглого ханжества инициаторов самой чумы. В спектакле мы грубо покажем, что людей продают как скот, выбирают для покупки как животных. Против такой чумы, только пир, только праздник жизни ей в противовес. Мы празднующие, и для духа уныния мы неуязвимы. В таком ключе я намерен ставить «Маленькие трагедии».

Естественно, избрав иную стратегию, мне пришлось изменить порядок следования трагедий. На это наложило отпечаток и наше время, ита обстановка, которая вокруг нас.

— Как работается с художником спектакля Ириной Бринкус?

— Художник и режиссер соавторы, и должны работать над спектаклем как единый организм. С Ириной у нас хороший дуэт: я в большей степени отвечаю за идеи и за слово, она – за сценографию и визуальные образы. Я отвечаю за мизансцены, а она – за предметы и архитектуру, вокруг которых мизансцены и действия зарождаются. Особо стоит отметить работу мастера по танцам Константина Матулевского, не смотря на возраст, это очень опытный и высокопрофессиональный художник, превращающий движение в смыслы и ценности. Сам я большой любитель собирать эффективные команды, не исключаю, что подключится кто-то еще.

— Репетиции продолжаются. Что скажете об актерах?

— По моему глубочайшему убеждению, театр – предприятие круглосуточное. Если актер никогда не забывает, что он актер, носит роль в себе, относится к ней искренне — это настоящий актер. Если же он посвятил свою жизнь служению искусству, это не просто настоящий, а еще и хороший актер. Есть уверенность, что многие из моих новых кинешемских друзей именно такие.

— Спасибо и удачи!

— Спасибо.